Как я стала мамой в Швеции

Дарья Шипша, психолог

В Швецию я переехала  вслед за мужем, который поступил в докторантуру в Стокгольме.  Мы с самого начала очень хотели ребенка. Но когда мы с Антоном увидели эти заветные полосочки на тесте, то сильно растерялись, потому что у нас не было ни опыта, ни знакомых с маленькими детьми.

Мне особенно понравилось в Швеции то, что тебя ведут за руку с самого начала беременности, предлагают варианты, могут что-то рекомендовать, но право окончательного выбора – всегда за тобой. Когда в женской консультации мне рассказали, что можно рожать в воде, я выбрала роддом, где предлагали такой способ родов. Я люблю воду, мне всегда казалось, что это очень здорово.

Когда пришло время рожать, я, если честно,  даже не поняла, что происходит. Чувствую, живот крутит. Ну, думаю, наверно, съела что-то несвежее.  Я была на сороковой неделе, мне казалось, что на таком сроке еще не рожают. Приехали в роддом  поздно вечером, там меня посмотрели и отправили домой, сказали, чтобы приезжали на другой день.

Когда мы вернулись в роддом, мне налили ванну. Я в нее залезла и сразу так расслабилась, живот и спину отпустило. Во время родов я больше удивлялась, чем испытывала какие-то негативные ощущения. Еще и муж остался на родах со мной, хотя мы этого не планировали. Мы изначально представляли себе все по-другому: жена рожает, муж ждет в соседней комнате, с букетом, с шариками, конфетами и подарками. А тут мы приехали, нам бутерброды предлагают, все так неформально, по-дружески. Муж меня сильно поддерживал, акушерки  ему подсказывали, что и как делать.

Врачи и медсестры показались мне вежливыми и доброжелательными. Я ожидала, что врач будет в белом халате, строгий, серьезный, скажет: «Делайте так-то и так-то».  А вместо этого я увидела приятных девушек в цветной спецодежде. Они спрашивали, не хотим ли мы с мужем выпить кофе или пообедать. И от несовпадения моих ожиданий с реальностью я даже перестала чувствовать боль. А потом медсестры мне говорят: «Может, вы хотели бы вылезти из ванны ненадолго?»  А я им: «Нет, спасибо, не хочу». Вот если бы мне сказали: «Вылезайте, давайте, прямо сейчас», –  я бы послушалась. А когда медперсонал формулирует просьбы в такой форме, это непривычно. Они спросили еще несколько раз. Потом оказалось, что им важно было сделать замеры. Но так как я вылезать из ванны не захотела,  они принесли датчики, которые прямо в воде что-то меряют. В итоге я все время проплавала в ванной до рождения ребенка. Я не чувствовала веса, у меня ничего не болело, поэтому я не хотела выходить. Мне  делали акупунктуру, иглоукалывание в лицо. При этом мне предлагали обезболивающее до тех пор, пока я не согласилась.

И еще они пытались накормить нас, но у меня не было аппетита. Медсестры настаивали, уговаривали. Даже принесли меню почти ресторанное, со множеством вариантов, включая вегетарианские. Когда они поняли, что я ничего не хочу, то мне предложили… черничное мороженое! Я так удивилась. Лежишь себе в ванной, рожаешь, с мужем, который тебе массирует спину, и при этом ешь мороженое.

Когда родилась дочка, акушерки сразу обратились к мужу: «Хотите взять ее на руки?» Он сказал: «Хочу, но я так волнуюсь, можно попозже?» Они ему так мягко: «А надо прямо сейчас!» И просто дали ему ее в руки. То есть, даже без своего обычного «не хотели бы вы…». Еще попросили его рубашку снять, чтобы к телу ребенка прижать. Это меня поразило. Потом нам принесли какой-то напиток, похожий на шампанское – лимонад с пузырьками. И сфотографировали на память. Было такое ощущение, будто это мой день рождения! Я уже не помню, что испытывала физически, но ощущение радости – запомнила. Мне кажется, это очень стимулирует, чтобы родить во второй раз. Когда выходили из роддома, я даже сказала мужу: «Было бы здорово еще в следующем году сюда сходить».

Мы пробыли в роддоме только одни сутки, так как все прошло без осложнений.  Потом мы приехали на следующий день, чтобы провериться.  И меня поразило  родовое отделение: там так спокойно, тихо, играет негромкая музыка. Кресла уютные, все сидят и кормят детей грудью. Там же, конечно, есть и специальные туалеты, где памперсы можно менять. Медсестра, которая брала анализы, спросила, есть ли у нас вопросы. А у меня были проблемы с кормлением грудью. Я вначале не представляла себе, что ребенок будет просить грудь чуть ли не каждые пять минут и что будут такие неприятные ощущения. Когда я медсестре это все описала, она посочувствовала мне искренне, посадила в специальное кресло, дала подставку.

Мы ходим в местную детскую консультацию каждый месяц. Интересный момент, что можно воспользоваться услугами русского переводчика совершенно бесплатно. Я говорю по-английски, на момент, когда я рожала, моего английского хватало, но я боялась, что могу что-то не понять. Все делается просто:  когда ты записываешься на  прием в поликлинике или детской консультации, то достаточно попросить, чтобы тебе обеспечили переводчика.

Что мне особенно нравится в Швеции – комфорт для гуляющих и путешествующих с коляской, все очень продумано. Когда выходишь из дома, не надо задумываться о ступеньках – везде есть лифты. На автобусе можно ехать с коляской бесплатно. Приходишь в поликлинику на прием – ждешь в детской комнате. Для детей постарше там есть игрушки, книги, для маленьких  – столик, где можно поменять памперсы.  Стесняешься кормить грудью публично – есть отдельная комната, там есть даже специальная подушка – все предусмотрено. И когда ты должен преодолевать бордюры, в них сделаны углубления, чтобы пройти с коляской без проблем. Чувствуешь большую заботу: кто-то заранее представил себе твой путь с коляской и все обустроил.

И так во всех общественных учреждениях. Приходишь в миграционную службу, там тоже есть пандусы, места для колясок. Когда путешествуешь в других странах, то обнаруживаешь, что далеко не везде есть эта инфраструктура, которую в Швеции считаешь само собой разумеющейся.  А еще здесь ты можешь с ребенком в любое кафе прийти и тебе никто и слова не скажет. Практически все кафе, библиотеки, торговые комплексы комфортны для пребывания с детьми. Много пространства между столиками, есть детские стульчики. Когда Маша была маленькая и ела из баночки, я могла прийти в кафе со своими баночками и персонал помогал мне – они грели нам еду, давали ложку. Если ребенок расплакался, никто не будет делать замечание, закатывать глаза и демонстрировать неудовольствие. Это очень важно.

Оксана Самотеева, исследователь, преподаватель

В Швецию я переехала из Кишинева по студенческой визе. Получила грант в Королевском Технологическом Институте (КТН). Потом поступила в аспирантуру и осталась работать там же. Через несколько лет познакомилась с Константином, он приехал в Швецию из Калининграда, искал здесь работу. Еще через пару лет у нас родилась София.

Мне понравилось, что будущих родителей объединяют в группы, знакомят, рассказывают, к чему нужно быть готовыми, о чем подумать заранее. Я так со многими мамами познакомилась.

Меня удивило, что тебя так редко смотрят медики и что УЗИ делается только один раз. Вначале это испугало, и я чуть было не решила ехать домой, в Молдавию, к своим врачам. Но потом понемногу успокоилась и доверилась шведской медицине, о чем ни разу не пожалела.

Когда наступило время рожать, я, согласно полученным во время беременности инструкциям, позвонила в роддом. Они спросили, как часто у меня схватки. А я ничего такого даже почувствовать не успела. «Ну тогда сиди дома, пока схватки не пойдут с частотой в каждые 15 минут». Мы прождали четыре часа, я стала переживать и решили уже с мужем ехать, несмотря ни на что. Меня осмотрели и сказали: «Наверно, мы отправим вас обратно домой, вы рановато приехали». Но хорошо, что поставили датчик, потому что оказалось, что у ребенка очень быстрое сердцебиение, и в итоге нас оставили. Девочка стала рождаться очень быстро. Мне сказали, что надо замедлить, сделали эпидуральную анестезию. И замедлили, как оказалось, слишком сильно. В итоге я всю ночь ждала, когда же начнется родовая деятельность.

Шведский у меня был тогда не очень, но зато на английском я говорила свободно, поэтому с пониманием проблем не было. Единственное, что не понравилось – у них в шесть часов утра была смена персонала, но это уж просто не повезло. Так вот, акушерка, которая меня вела до того времени, всячески поддерживала, советовала, как выбрать удобное положение. А потом пришла более властная женщина, она меня сразу на спину положила, без лишних разговоров. После бережного и внимательного отношения это было шоком, конечно. Мы оставались в роддоме три дня, потому что у меня были небольшие осложнения. А так обычно выпускают через два дня.

Вторая беременность мне понравилась намного больше. Тогда меня и проверяли чаще, потому что мне уже было больше сорока. Роды прошли быстро и практически безболезненно (тут я отдам дань своим занятиям йогой для беременных, правильному питанию и дыхательным упражнениям)  – Стефания родилась в 7 утра, и в четыре часа пополудни  мы уже поехали домой.

После первых родов я была в декретном отпуске десять месяцев. Декретная система в Швеции хорошая, но мне лично кажется, что было бы лучше, если бы давали больше декретных дней. Если подумать – 480 оплачиваемых дней на обоих родителей – это не так уж много. Я вышла на работу, когда Софии было десять месяцев. Со вторым ребенком решила побыть в декрете подольше, растянула его на год и три месяца. С удовольствием осталась бы в отпуске по уходу за ребенком и на больший срок, но тогда денег будет меньше. Правда, довольно удобно комбинировать дни – иногда брать декрет по минимальному тарифу, а некоторые дни брать по максимальному.

Папа у нас активно участвует в воспитании детей, потому что он работает из дома больше, а у меня работа такая, что надо в офис ездить. Три месяца он сидел в декрете с Софией. Когда она пошла в садик и надо было ее забирать, он полдня работал, а на полдня брал декрет.

У нас получается, что дети не двуязычные, а трех- и даже четырехязычные, потому что у нас четыре языка в семье. Я говорю с детьми на румынском, папа у нас русский, поэтому в семье  русский язык у нас общий. В садике дети научились говорить по-шведски, а теперь уже в школе у Софии есть и английский. Бывали, конечно, периоды, когда они говорили больше на одном языке. Например, София вначале заговорила на румынском, потому что я с ней проводила больше времени в первые десять месяцев. Потом, когда папа сидел с ней в декрете, она стала предпочитать русский. Сейчас, поскольку дома мы чаще говорим по-русски, то она понимает румынский, но отвечает мне уже на русском. Начинает иногда даже дома говорить по-шведски, но тут мы: «Стоп! Дома, пожалуйста, по-русски или румынски». Мы, конечно, не такие строгие родители, но стараемся настаивать.  Я считаю, что неплохо иметь в арсенале один язык из славянской группы, один – из романской, а также английский и шведский.

Насчет детского сада:  я очень интересуюсь темой питания. Довольно тяжело бывает получить место именно в том садике, где детям предлагают хорошо приготовленную домашнюю (и желательно экологическую) еду. Мы подали заявки в три садика, где есть экологическая еда и уже получили место в одном из них. Стефания скоро начнет ходить в садик. Что мне не очень нравится во многих государственных садиках и школах, это то, что там готовят не очень полезную еду. Детей могут кормить полуфабрикатными фрикадельками с картофельным пюре, сделанным из порошка. Могут предложить мелко нарезанную колбасу в тарелке, рыбные палочки в панировке, которые размораживались наверняка неоднократно – я не хочу, чтобы мои дети это ели на обед.  Я хочу, чтобы детям готовили домашнюю еду, но такие садики нужно найти, и в них обычно очереди. Школ это тоже касается.

Узнать больше:

В остальном, процесс устройства ребенка в садик хорошо поставлен. В первые недели ходишь с ребенком вместе, остаешься с ним по несколько часов, пока он привыкает к антуражу, к воспитателям. А спустя несколько дней сначала  оставляешь одного на час, постепенно это время увеличивается, пока ребенок не привыкнет. Хотя София, надо сказать, с радостью ходила в садик, она у нас общительная. Посмотрим, как будет со Стефанией.

Ира Стомберг, предприниматель, гид

В Швеции меня удивило, что на УЗИ приходишь только один раз, на двадцатой неделе, посмотреть, все ли в порядке. Врача я не видела ни разу в течение всей беременности, и первой, и второй – за все ответственны медсестры и акушерки. Они стараются расслабить маму, говорят, что все будет в порядке. Но, разумеется, если что-то не так, то готовы быстро среагировать. Я рожала два раза и оба раза мне делали кесарево. Первое было экстренное, два дня мной занимались. По мне, так сработали просто супер – нас спасли.

Я человек начитанный, знала, что первый ребенок не выпрыгивает из тебя за секунду. Поэтому мы дожидались, чтобы схватки были раз в три минуты. Приезжаем в роддом, там говорят: «Ты могла бы еще дома посидеть несколько часов». Но я сказала, что я боюсь, мне страшно и очень больно. И меня оставили, конечно. Вначале я хотела рожать без обезболивающего, потому что мама меня рожала сама и как-то справилась, чем же я хуже? Но когда я приехала в роддом, акушерка мне сразу сказала: «Дорогая, у всех женщин не только разный болевой порог, но и уровень боли совершенно разный. Поэтому можно облегчить, если хочешь…» У меня болевой порог очень высокий, редко боль не выдерживаю. А тут такое. Поэтому анестезиолог показалась мне ангелом.

Роды почти три дня длились: сначала дома полтора дня, а потом в больнице столько же. В итоге ребенок еще и застрял. Все четко сработали: сразу увезли в операционную, сразу ребенка вынули. Я очень-очень довольна. Я помню, какие все добрые были, и медсестры, и врач. Когда я лежала на операционном столе и рыдала, мне одна из медсестер рассказывала, что у нее было три кесарева, и про детей своих рассказывала. Когда поняли, что будет операция, тогда позвали врача. Тогда же выяснилось, что закончилась смена моей акушерки и ей на смену пришла новая. Но та сказала, что все равно останется со мной до конца операции, хоть у нее и смена закончилась. И я тогда у нее спросила: «А тебе за это заплатят?» Она была в шоке и потом призналась, что за пятнадцать лет ее стажа я – первая роженица, которая ее спросила об этом.

Муж был все время со мной во время обоих родов. Кроме того момента, когда первый ребенок плохо дышал. Его унесли на три часа в ингаляционное отделение. Муж с ним сидел, пока меня зашивали под местным наркозом. Это самые страшные три часа в моей жизни.

Вторые роды были самые лучшие. По показаниям у меня было кесарево, и поэтому, когда мы приехали в роддом раньше времени, нас сразу оставили. Было все очень классно, очень по-человечески отнеслись. А еще мне дали поставить любимую музыку во время родов. Так и спросили: «Под какую музыку будешь рожать?» И я, без колебаний, ответила: «Дэвид Боуи, альбом Black Tie White Noise». И мне его тут же нашли в музыкальном сервисе Spotify и поставили.

Еще что важно – в больнице детей никогда не забирают у родителей. В Швеции ребенок малыш у мамы на груди с первых секунд жизни. В шведских роддомах нету комнаты, где каталки с малышами стоят рядами. На каждую семью отводится комната, и детки постарше могут тоже находиться в послеродовом отделении вместе с мамой, папой и новорожденными братоком или сестричкой. Шведы – активные борцы за грудное вскармливание. Я от наркоза едва отойти успела, ко мне тут же зашла медсестра и предложила ребенка приложить к груди. Здесь советуют кормить ребенка до года тогда, когда он хочет. Поэтому я даже когда вожу экскурсии, то ребенок со мной – в слинге. Многих русских женщин это очень удивляет.

После рождения первого ребенка у меня случилась сильная депрессия. Понимаете, я хотела сама родить, а не получилось. Я чувствовала себя так, будто я отработанный биологический материал. Хотя сейчас я понимаю, что кесарево – это такие же роды. Первые три месяца я плакала почти 24 часа в сутки. Не хотелось обнимать ребенка, не хотелось идти в душ, ничего планировать. Ребенка я кормила на автомате – никаких чувств. Я медсестрам про это говорила, меня гоняли по врачам в течение трех месяцев, пока, наконец, я не попала к психотерапевту. До общения с ней я даже выговорить не могла этих слов: «Я родила», – потому что мне казалось, что у меня ребенка вынули, я не сама! В какой-то степени, это, можно сказать, горе от ума у меня было. Когда я рожала в первый раз, я уже была состоявшимся человеком, с насыщенной событиями жизнью, с карьерой. А тут мне дали в роддоме какого-то маленького червячка, который все время орет. Я не знала, что с ним делать. Пришлось работать над собой. Когда сыну было 5-6 месяцев, я поняла, что у он меня – самое большое чудо на земле. Во время второй беременности меня послали к психологу сразу, еще до родов. И у меня не было ни одного грустного дня после рождения дочери. И в большой степени, конечно, благодаря местной медицинской системе, со всеми ее минусами и плюсами.

Еще у меня выкидыш был. Это тоже такая вещь, которую многие скрывают, к сожалению. Хотя, на самом деле, это нормально, это биология. Каждая третья беременность заканчивается выкидышем, просто многие мамы не успевают узнать о беременности, у них просто начинаются месячные. Как только я сама начала об этом говорить открыто, то многие знакомые признались, что у них тоже это было.

Декретная система в Швеции очень удобная. Я, в основном, совмещаю с работой, декрет беру лишь на 25%-75% в день и очень нечасто. Мне это на руку, потому что я веду свой небольшой бизнес: провожу экскурсии по Стокгольму и делаю слингобусы (жевательные бусы для детей). То, что муж может брать декрет, – это просто гениально. И для укрепления связи ребенка с отцом, и для ощущения, что родители равны, и для того, чтобы мать не теряла себя в профессиональном плане. И моему мужу еще работодатель доплачивает. Понимаете, работодатель мужчине доплачивает за то, что он уходит в декрет!

Тут есть такая классная вещь – открытый детский сад. Туда можно ходить с ребенком до того, как он начнет ходить в обычный садик. Там мероприятия для малышей проводят, песенки вместе поют, книжки им читают, кухня есть, там можно его покормить.

Когда мы переезжали и переводили ребенка в новый садик, у нас была с няней в саду заключительная беседа, где нам рассказали, как Магнус развивается. Что интересно: они никогда не сравнивают детей. Наш Магнус – очень вербальный, говорит длинными предложениями, склоняет все правильно в свои неполные три года. Нянечки нам сказали: «Он очень хорошо говорит для своего возраста». Я спросила: «А есть еще детки, которые так хорошо разговаривают?» – просто потому, что интересно. А мне вежливо отвечают: «Мы обычно не говорим о других детях, мы сейчас только о вашем ребенке говорим». То, что он особенно любит машинки, нам объяснили не тем, что он мальчик, а тем, что у него такая личность. В шведском садике никто не скажет: «Не плачь, ты же мальчик», – или: «Ты девочка – играй в куколки». Я считаю, это хорошо. Мой сын же когда-то будет отцом, выйдет в декрет, он должен знать, как пуговицу пришить, как памперсы поменять.

Равенство в Швеции есть, но над ним работать и работать. Большинство нянечек – женщины, и это плохо. Я считаю, что у детей, кроме отца, должно быть несколько ролевых моделей-мужчин. В нашем садике есть два парня-няни. Это замечательно, но в некоторых садиках, увы, нет вообще мужчин среди персонала.

Ольга Матасич, менеджер по развитию бизнеса

Сама я из Смоленска. По жизни я человек рисковый, можно сказать, сорви-голова. После долгих поисков нашла работу в Москве – офис-менеджером в фармацевтической компании. Наше здание находилось рядом с бизнес-центром, где располагались офисы международных компаний. В одной из них и работал мой будущий муж. Как-то я ехала от работы до метро и мое внимание привлекли два молодых человека, которые громко разговаривали по-английски. Один из них подошел ко мне и оставил визитку. Это и был Маттиас. Потом мы созвонились, встретились за обедом, потом пошли на ужин. Через несколько месяцев мы решили создать семью. Я быстро забеременела, и он предложил мне переехать в Стокгольм. Когда я была в первый раз беременна, я работала фрилансером на фармацевтическую компанию в Москве, изучала шведский, и рассматривала возможности поступления в шведские ВУЗы.

Конечно, страшно в первый раз рожать, да и во второй раз тоже. В Швеции вначале нужно встать на учет, и потом ты приходишь в женскую консультацию раз в месяц на осмотр – если беременность проходит нормально. У меня этот осмотр занимал пятнадцать минут. То есть очень быстро, я едва успевала какие-то вопросы акушерке задать.

Еще интересная деталь – в Швеции предлагают, чтобы ты до родов написала такое послание врачам, где описала бы свои пожелания к родам: в какой позе и в какой обстановке хочешь рожать, хочешь ли обезболивание и так далее. Я ничего этого делать не стала, так как не знала, как у меня все будет идти, решила довериться врачам. Когда начались схватки, меня охватила паника. Маттиас присутствовал на родах. Рассказал мне потом, что я орала в роддоме по-русски, напрочь забыла все языки от такой боли. Я кричала: «Делайте мне эпидуральную анестезию скорее!» Но Маттиас был против, так как есть риск остаться инвалидом после обезболивания. О риске я даже не думала – только о том, как бы избавиться от этой ужасной боли. Но в итоге я рожала без анестезии. Первые роды длились почти сутки. Схватки у меня начались в три ночи, а в роддом мы поехали в девять вечера. Я все это время была дома, потому что в Швеции пока схватки не достигнут определенной частоты – раз в три минуты или около этого, то ехать в роддом не стоит. Мы ждали до девяти вечера, а потом я поняла, что просто не смогу сесть в такси, если поедем позже.

Смотрел меня в роддоме какой-то ассистент, это было очень смешно. Он был такой высокий и худой, стеснялся, а я уже нет, потому что не до того было. Он говорил: «Не позволите ли вы мне…» – а я ему: «Да что угодно делайте, только давайте быстрее!»

Открытие шло очень медленно, а схватки шли непрерывно. Мне сказали ходить по коридору туда-сюда, чтобы ускорить процесс. Маттиас в итоге заснул на кушетке. Врачи оставили меня в комнате одну, все было как в тумане, боль просто невыносимая. И никого не было. Наверно, я впала в бессознательное состояние. И помню, как Маттиас мне сказал: «Что-то у тебя живот вниз пошел». Он нажал кнопку экстренного вызова, появились врачи, и приняли роды.

У меня были разрывы, их зашивали. И я сказала, несмотря на то, что вот только что родила: «Мне больно, вы шьете вживую!» А мне: «Нет, тебе не может быть больно, потому что я тебе вколола анестезию». Я не почувствовала какого-то трепетного к себе отношения. Совсем.

Зато во время вторых родов все прошло гораздо лучше. Я уже знала систему, позвонила в больницу, когда отошли воды. Мне сказали: если вторые роды, приезжать можно часика через три. У Маттиаса был какой-то очень сложный день на работе, он отпросился работать из дома. Говорил мне: «Оль, ты пожалуйста, потише охай, у меня важный звонок». Это было смешно, конечно.

Приехали в роддом, там был другой персонал. Совсем другое впечатление. Нам предложили перекусить: бутерброды, сок. Я решила не просить анестезию до того момента, когда уже будет невозможно терпеть. Маттиас был против, поэтому я старалась, терпела. Потом мне предложили ванну, это было очень классно: она была похожа на джакузи, тепленькая вода, расслабляет. Я больше часа пролежала.

Когда боли стали очень сильными, я нажала на кнопку, пришла медсестра. Надо сказать, что роды принимают акушерки и медсестры, не врачи. Она сказала, ну все, пойдем рожать. Я легла на стол, мне предложили эпидуральную, но я знала, что уже поздно. Потому что эпидуральная замедляет процесс, а я хотела побыстрее разделаться. И я отказалась. Медсестра мне говорит тогда: «Ты хочешь быстро родить?» Отвечаю: «Конечно!» Она посадила меня на стул – низкая табуретка такая, без спинки, с дырочкой, как в туалете. Садишься и рожаешь. Партнер при этом поддерживает сзади. Маттиас очень хорошо меня держал, и Иван вышел буквально сразу. Было очень больно, но все прошло мгновенно – буквально одна минута и все. Я постоянно думаю: почему, когда у меня были первые роды, мне никто не предложил ванну, на меня практически не обращали внимания? Наверно, разный персонал. Может, в ту ночь, когда я рожала первого ребенка, были какие-то стрессовые ситуации. Два совершенно разных опыта.

После родов у меня спрашивают: «Ты можешь сама идти в душ?» Ну я вроде как могла. Потом отвезли в инвалидной коляске в отделение для родивших. Оно неплохое, выглядит как гостиничный номер. И если все нормально, выписывают после первых-вторых суток.

Кстати, в роддом к роженице может прийти кто угодно – хоть подруга, хоть родственница. Потому что не у всех есть мужья и, может быть, не все хотят иметь мужей. Плюс есть однополые браки.

Страна для того, чтобы растить детей, очень приспособлена, конечно. Здесь есть такие мероприятия, как, например, кино для тех, у кого дети колясочного возраста. Есть в некоторых спортзалах занятия для мам, у которых дети еще не умеют ходить. Они могут положить малышей рядом с собой и заниматься. Ты вроде как в социуме и можешь заниматься собой. В моем фитнес-клубе можно также оставить ребенка с трех месяцев персоналу и пойти заниматься на час или полтора. Я так делала и с первым, и со вторым ребенком. Если заплачет, то персонал вызывает родителя, тот выходит, успокаивает, а потом идет и занимается дальше. Там хорошая детская площадка, и дети, даже старшие, ее любят.

Декрет в Швеции очень хороший, долгий. Но я ни с одним ребенком не сидела больше года. С Иваном мы делили декрет с мужем пополам, с Анжелой я была в декрете девять месяцев, а муж – три месяца. Швеция поддерживает равноправие, нам дали бонус – за то, что мы декрет пополам поделили.

Дарья Бережкова, графический дизайнер

Сначала я была совсем не в теме, и, когда узнала, что беременна, решила во всем полагаться на опыт местных врачей, а не сидеть на форумах. Вообще, шведы любят естественность и здравый смысл, а это как раз то, что мне было нужно.

Беременность, как правило, ведет одна акушерка. К ней ты приходишь пару раз в первые два триместра, а потом каждые две недели вплоть до родов. Я к своей попала только под конец первого триместра: то у меня, то у клиники не было времени. Я хотела было поменять консультацию, но меня отговорили: все государственные учреждения в принципе одинаковые. Прием у акушерки проходит очень быстро, минут двадцать. Все настолько динамично, что даже анализы она проверяет прямо при тебе и тут же сообщает, что там у тебя с сахаром и железом. Моя акушерка была очень приветливая, но по ее поведению было видно, что ей надо отработать по-быстрому. Может, я сама виновата: я не очень много вопросов задавала, так как говорила с ней на шведском, которым владею на четверку. На английский переходить принципиально не стала, так как не все акушерки им свободно владеют, да и я к тому времени привыкла уже к шведской «беременной» лексике.

Вообще, как мне показалось, вся система рассчитана на то, что беременность проходит нормально. Мне нравится, что благополучие мамы им не менее важно, чем здоровье ребенка: акушерка настаивала на том, чтобы я принимала железо, так как оно поможет при родах. Подход такой: если маме хорошо, значит, хорошо и ребенку. Когда у меня появлялись какие-то страхи, меня просили не переживать зря: «Ты хочешь сделать генетический анализ на всякий случай? Не стоит, расслабься», – или: «Племянник заразил редкой инфекцией? Мы с такой не сталкивались, так что ничего делать не будем», – или: «Тебя покусали клещи на стокгольмском архипелаге? Ничего страшного, если распухнет, позвони. И зачем ты клещей в баночке-то держишь? Нам они не нужны».

Некоторые мамы, особенно иностранки, были недовольны тем, как мало ими занимаются. Но меня такой подход устраивал. Я старалась не беспокоиться и жить прежней жизнью: спорт, прогулки, велосипед, баня.

Однажды ранним утром меня разбудил звонок из роддома: анализ крови оказался не очень и меня попросили приехать в больницу. Пора рожать. Роды получились интересные: они длились несколько дней. Мои родственники из России были в ужасе: как можно так долго рожать? Но врачи хотели максимально приблизить роды к натуральным, поэтому вводили небольшую дозу лекарств для стимуляции. Мне кажется, что врачи тут за естественность, но без фанатизма: кесарево без веской причины не предложат, но и к обезболивающим отношение нормальное. В итоге около 50% рожают с эпидуральной анестезией, и я в их числе. Кроме того, можно попробовать веселящий газ, акупунктуру, ванные. В общем, опять же – забота о женщине.

В итоге мы вместе с отцом ребенка провели в больнице почти неделю и побывали в трех отделениях: в палате для тех, кому ускоряют роды, собственно в родильном отделении и в гостинице для рожениц. Сами роды принимают две акушерки, в палату можно пригласить родных и близких и включить музыку. Из ярких моментов – когда папу попросили перерезать пуповину ребенка (обычное тут дело). Еще до родов он категорически заявил, что не будет – но когда дошло до дела, сам не заметил, как справился с этим заданием. Настолько это было естественно и совсем не страшно.

Малыш родился в рождественский день, 24 декабря. Ему подарили шапочку деда Мороза, и все врачи и акушерки радовались и поздравляли. Я не стала их расстраивать и объяснять про разные календари в Швеции и в России.

После родов нас перевели в гостиницу при больнице и разрешили остаться еще на пару дней. Свой номер, шведский стол: все как в настоящей гостинице, только еще заходят акушерки. Они помогают, например, наладить грудное вскармливание.

После родов ребенок наблюдается у медсестры-педиатра бесплатно, даже витамин D нам выдают. Надо сказать, что в детской поликлинике тоже спокойное отношение ко всему. Никаких запретов кормящей маме: ешь и пей, что хочется. Ребенка купать раз в неделю – и достаточно. Стерильная среда ребенку ни к чему. Прикорм по совету акушерки мы начали с аллергенного апельсина, чем очень напугали моих родственников. В детской поликлинике также проводятся встречи с другими молодыми родителями района. Важно чувствовать, что ты не один.

Маме и папе полагается 480 дней декрета, из них папа должен взять как минимум 90, иначе они просто сгорят. Самое классное – время можно планировать, как хочешь. Вот я, например, работаю из дома, так что беру декрет на полставки. То есть работаю полдня, а остальное – декрет. А можно выбрать ставку в 25%, 75% или 100%. Я фрилансер, и мне выплачивают столько же, сколько платят тем, кто работает в офисе по моей профессии, что довольно щедро.

Кстати, мы с отцом ребенка не расписаны. При этом, у нас одинаковые права и обязанности, связанные с ребенком, трудностей с этим не возникает.
Я гражданка России, папа – Румынии, по шведским законам ребенок получает гражданство родителей и право на проживание, как у них. Мы долго не могли оформить гражданства, так как не могли определиться с именем: тут у родителей есть три месяца на размышление. Нам нравились короткие имена, типа Kai или Per. Но надо же чтобы на русском, шведском, английском и румынском они звучали прилично. А «Кай» по-румынски означает «лошадь», «Пер» по-русски тоже звучит не очень. В итоге дали целых три имени (как, в принципе, принято у шведов). Теперь у малыша самое длинное имя на свете, которое не влезает ни в какие анкеты. А потом же еще фамилия. Я решила: долой патриархат – и дала ему свою фамилию, а папину мы сохранили как факультативное среднее имя – есть такое в Швеции. Но ни в Румынии, ни в России понятия среднего имени нет, так что теперь у него еще и двойная фамилия: отказаться было поздно. А в румынском паспорте все пять имен вообще написаны через дефис.

Содержать маленького ребенка в Швеции, по моему опыту, не дорого. По крайней мере, пока. Новые вещи мы практически не покупаем. Есть много фейсбук-групп для молодых родителей, где можно обмениваться вещами, а также сайт blocket.se (купи-продай, как наш avito), и другие ресурсы, где люди просто отдают вещи. Так экономичнее и лучше для окружающей среды.

А недавно мы встали в очередь в детский сад. Точнее выбрали, как здесь положено, пять садов – а там как повезет. Место ребенку гарантировано в любом случае, даже если в эти конкретные сады попасть не удастся (очереди – ого-го!). Многие мамы придирчиво изучают садики и ходят на дни открытых дверей. Мне это не так важно, я сама проработала полгода няней в местных садах и знаю, что они совершенно одинаковые: игрушки, еда, прогулки – все по одной схеме.

Вообще мне кажется, что в Швеции и рожать и растить детей прекрасно. Тут минимум формальностей и максимум свободы, ограниченной только законами природы и здравым смыслом. Мне это очень подходит.